Пятьдесят лет спустя после важнейшего запуска первого искусственного спутника Земли, России ещё предстоит найти научную систему, удовлетворяющую потребностям двадцать первого века. (Редакционная статья из сегодняшнего номера Nature, посвящённого Первому Спутнику).

Сейчас ясно, что запуск искусственного спутника Земли с помощью ракеты Р-7 в пятницу 4 октября 1957 года был звёздным часом Советского Союза. Это был момент, когда провозглашённая этой страной приверженность делу науки и техники достигла замечательного триумфа.

Однако благоговейный трепет во всем мире после этого запуска оказался недолговечным (см. здесь стр. 538 этого номера Nature). Централизованная система управления наукой и техникой в стране впоследствии потерпела крах из-за своих собственных противоречий, как сказали бы марксисты (см. стр. 524 и 528). Во всяком случае, после нескольких неуверенных попыток реформирования, Российская Академия Наук всё продолжает отступать в своё застойное прошлое.

Пренебрежение реформами может только ускорить упадок Российской Академии Наук, а также содействовать еще более активной эмиграции молодых талантов.

Совсем недавно, в 1980-е годы, согласно большинству оценок, в Советском Союзе было больше учёных и инженеров, чем США. Несмотря на изолированность от современников в большей части остального мира, эти исследователи добились замечательных достижении в различных сферах: от ракетных технологий до чистой математики. Но даже после запуска Спутника на пути советского научного прогресса ещё стояли преграды. Например, политический запрет генетики, наложенный на развитие этой науки Трофимом Лысенко, правившим в советской биологии со времён Иосифа Сталина, уже объясняет, почему многие крупные научные достижения второй половины ХХ века происходили практически без советского участия.

К тому же, успех Спутника значительно ускорил относительное отставание советской науки и техники, так как он придал могучий импульс государственной поддержке науки в Соединенных Штатах и других странах (см. стр. 542 ).

После падения

Тем не менее, научное сообщество в Советском Союзе сохраняло относительно престижное и комфортное положение до коллапса Союза в 1991 году. Учитывая скорость, с которой развивались события, не удивительно, что ученые оказались не готовы к внезапному концу политической системы, которую они частенько критиковали, но которая их неплохо кормила. Особенно научная элита, оставшаяся без поддержки правительства и не способная смириться с безумными реформами в первые дни капитализма в России, видела в конце коммунизма угрозу своему существованию. Но разочаровывает и удивляет, что даже сейчас среди российских профессоров по-прежнему широко распространены обиды, горечи и попытки защищать старые привилегии.

То же верно и для самой Российской Академии Наук, которая сейчас, как и тогда, является хребтом национальной системы научных исследований. Количественные оценки научного продукта Академии всё снижаются, однако ещё многие (а возможно, и большинство) из её членов упорно сопротивляются всем предложениям по реформе, исходят ли они от самой Академии, либо от правительства Владимира Путина.

Автономии Академии угрожает указ Путина 2006 г., который даёт ему право вето над избранием президента Академии. Но чтобы эффективно защищать себя, Академия должна снова стать сильным, современным учреждением, ценности которого стоит защищать (см. стр. 536 ). Цепляясь за прошлые заслуги этому не помочь. Российское правительство всё чаще не хочет мириться с бесконечными проволочками и маневрированием в Академии, когда речь заходит о введении механизмов финансирования, учитывающих результаты работы, усиление конкуренции и повышение подотчетности.

Катастрофическое финансовое положение десять лет назад, когда многие институты выжили только благодаря иностранной помощи, не является единственной причиной нынешних бед Академии. Она не желает принять стандарты качества, которые рассматриваются всеми успешными в науке странами как жизненно важные критерии для достижения того, что обычно называется "совершенство" ("excellence").

Отсутствие перспективы

Публикация научных статей в международных журналах, имеет важное значение для исследователей от Бостона до Пекина. Но в большинстве российских институтов никто не заботится о списках публикаций и индексах цитирования, и многие ученые считают неуместной мысль о том, что их продвижение по службе должно зависеть от статей в "иностранных" журналах. Само понятие коллегиального рецензирования (peer review) ещё не принято старой гвардией.

Всё это должно измениться.

Академия должна обеспечить, чтобы имеющиеся ограниченные средства выделялись на конкурсной и прозрачной основе для наилучших групп и проектов в каждой области. Это тем более важно сейчас, когда государственные расходы на науку растут благодаря подъёму экономики России. Но в отсутствие честной конкуренции и строгого качественного управления деньги могут раствориться из-за кумовства и плохого рецензирования проектов.

Тщательная оценка всех институтов Академии, уважаемыми учеными из России и из-за рубежа, была бы наилучшим способом для начала модернизации. Дальнейшее пренебрежение реформами может только ускорить упадок Российской Академии Наук, а также содействовать еще более активной эмиграции молодых талантов. Академия сама должна инициировать процесс реформирования, до того как он будет ей навязан в более драконовском виде Кремлём.

Нет нужды некритически копировать в Россию какую-то одну западную научную систему. На самом деле, в мире таких систем используется много, начиная с системы индивидуальных грантов, преобладающей в Соединенных Штатах, и кончая Францией, которая поддерживает большинство исследований по контрактам между правительством и сетью научно-исследовательских институтов с постоянно работающими сотрудниками. С учётом своих научных традиций и современных обстоятельств, последний путь может лучше подходить России. Но неспособность модернизироваться до сих пор показывает, что пройдёт ещё много лет до того, как российская наука и техника снова смогут привести весь мир в благоговейный трепет.

Источник:

Nature vol. 449, p. 507 (4 October 2007)

Перевёл С.Блинников