Scientific.ru
Статьи и очерки
Нобелевские портреты.
Физиология и медицина - 2002.

Нобелевские награждения года две тысячи второго отшумели достаточно давно. Почти все, конечно, знают имена лауреатов. Многие читали пресс-релизы Нобелевского Комитета и бесчисленные короткие заметки, дающие представление о тех областях науки, в которые призеры внесли свой вклад. У меня, однако, суховатый и лаконичный стиль новостей оставил чувство некоторой недосказанности, когда за рамками остается, может быть, не менее важная, а возможно, и основная часть жизни выдающейся личности.

В цикле статей, посвященных трем самым известным биологам 2002-го года, я постараюсь немного подробнее рассказать о научной и светской биографиях Сидни Бреннера, Джона Салстона и Роберта Хорвица.


ПОРТРЕТ ПЕРВЫЙ.

Сидни Бреннер,
Мастер научного минимализма.

 

"Я готов работать в чулане".
Сидни Бреннер, из переписки с Фрэнсисом Криком.

Sydney Brenner  

В 1910 году родители Бреннера перебрались из Литвы в Южно-Африканскую Республику (тогда именовавшуюся Южно-Африканским Союзом). Отец Бреннера, сапожник, был неграмотным. Не умея ни читать, ни писать, он, однако, мог общаться на нескольких языках. 13 января 1927 года в городке Гермистон на свет появился Сидни Бреннер.

Мальчик развивался не по годам быстро. В возрасте трех лет по случайно попавшей в его руки газете он научился читать, в четыре года уже читал запоем, к шести покончил с отделом детских книг в местной библиотеке и переключился на издания для взрослых. В десять лет Сидни начал ставить дома химические эксперименты, в пятнадцать (1942 год) получил стипендию для учебы на медицинском факультете Университета Уитуотерсрэнд (сокращенно - Уитс) в Йоханнесбурге, где в 1951 году ему была присуждена первая научная степень - Магистра.

Вскоре после этого он выигрывает грант для работы и учебы в Оксфорде, в Лаборатории Физической Химии, и уезжает в Англию, где через три года получает степень доктора философии (Ph.D.). По окончании гранта Сидни вынужден вернуться в ЮАР, однако в 1956 году он получает место в Кембридже, в лаборатории Кавендиша, где работает знаменитый первооткрыватель структуры ДНК, Фрэнсис Крик, и снова, теперь уже с семьей, переезжает в Англию. Именно с "английским" периодом жизни Бреннера, начиная с 1963 года, связано начало работы с нематодой Caenorhabditis elegans (С. elegans), за которую ему и присуждена Нобелевская премия прошлого года.

Таков краткий конспект биографии, за которым - одна необычная человеческая жизнь. Многие из нас меняют место жительства и учебы, подают надежды и сами надеются на то, что их труд будет оценен. Почему же из всех именно Сидни Бреннеру предстояло произнести Нобелевскую речь?

Каким должен быть и может быть "настоящий ученый"? Замкнутым, погруженным в себя аналитиком, "книжным червем", человеком "не от мира сего", как его часто изображают в кино и литературе? А может быть, большое будущее достается тем, кто "не высовывается" и не "распыляется по мелочам", а день за днем грызет "гранит науки", сосредотачивая всю немалую эмоциональную и душевную энергию лишь на выбранном однажды направлении исследований? Или серьезный ученый может в то же время быть весьма непосредственным и легким в общении человеком?

Попытаемся для начала взглянуть на нынешний портрет Бреннера. Кажется, что перед нами - спокойный уверенный человек, кропотливым трудом и усердием добившийся от жизни того, чего он заслуживал, и имеющий теперь право поучать идущих за ним; человек, с чистой совестью завещающий другим ценности жизни, благодаря которым он в ней преуспел: трудолюбие и холодный ум.

Но - не поддайтесь обману статичной фотографии. Возможно, все сказанное верно для других. Но не для Бреннера, лексикону которого чужды слова "поучать" и "завещать", и который в свои 75 все еще полон энергии и планов.

Друзья Бреннера говорят о нем как о бунтаре и выдумщике, "смертельно забавном" рассказчике и прирожденном лидере, человеке, которого "все касается".

Роджер Корнберг (сын Артура Корнберга, нобелевского лауреата по физиологии и медицине 1959-го года) рассказывал, как однажды он, Бреннер и еще несколько молодых ученых, работавших в Кембридже, собрались в перерыве на чашечку кофе. Разговор шел в основном о науке, работе, новых идеях. Однако стоило кому-либо из компании выйти, как Бреннер отпускал на его счет нечто настолько меткое и острое, что остальные падали от хохота. "Так продолжалось до тех пор,- говорит Артур,- пока мы не остались с Сидни наедине. До того я просто боялся выйти из комнаты".

А вот как вспоминает о молодом Бреннере Филлип Тобиас (Phillip Tobias), его однокурсник по Уитсу: "Джо Гиллман (один из университетских преподавателей - прим. С.Г.) был сильной, если не сказать эксцентричной, личностью; студенты считали, что с ним трудно ладить, и все же он вдохновлял всех своим научным усердием, а в особенности - своим постоянным запалом неудовлетворенности, готовностью "лезть на рожон" и "плыть против течения". Эти черты характера сразу же нашли отклик в душе Сида Бреннера, потому что они ... отражали свойства его собственной личности. Сид (сокращение от "Сидни" - С.Г. ) никогда не был тем, кто идет в общем стаде и кто способен переносить банальности".

Учась в ЮАР, стране набиравшего тогда силу апартеида, Сидни был не способен оставаться равнодушным к самой главной общественной проблеме - вопросу неравноправия рас. Взрывной темперамент бросил его в самый центр борьбы - в конце 40-х Сидни возглавляет Совет Студентов (Students' Representative Council) университета Уитса. Благодаря в том числе и усилиям Бреннера, в университете с новой энергией разворачивается движение против расовой дискриминации в учебе и при поступлении в ВУЗы.

Каждый раз, когда правительство отказывало чернокожему студенту или абитуриенту в визе для поступления в университет Уитса, Бреннер и единомышленники организовывали собрания и митинги протеста, в результате которых они оказались под прицелом местного "особого управления". Вскоре Сидни становится также директором по исследованиям Национального Союза Южно-Африканских студентов. Вместе с президентом Союза Филлипом Тобиасом они объезжают юг Африки, стремясь убедить членов Союза в правильности и необходимости жесткого курса против апартеида. Филлип и Сидни должны были противостоять недовольству тех местных лидеров, кто считал, что Союз становится слишком политизированным. "То было другое измерение жизни, часто угнетающее, часто восхитительное, не без угроз и опасностей", - вспоминает о том времени Филлип Тобиас.

Параллельно этому существовало и другое, главное "измерение" в жизни Бреннера - наука. И здесь не все было для него ясно с самого начала. Поступив на медицинский факультет, он, однако, не пошел, как большинство студентов, проторенной дорогой врачебной карьеры. Вместо этого Сидни перепробовал в науке множество самых различных вещей. Не в последнюю очередь этому способствовал его слишком юный возраст: как я уже упоминал, Бреннер получил право на учебу в 15 лет, и если бы он прошел весь курс медицинского факультета без перерыва, по окончании он был бы слишком молод, чтобы быть зачисленным в национальный Регистр Практикующих Врачей. Поэтому, как и некоторые другие, Сид решил перевестись на время на специальный "научный" курс для медиков.

Именно этот год позволил ему обрести новых друзей и кумиров. Благодаря их влиянию Бреннер начал понимать, что ему интереснее заниматься исследованиями и генерировать идеи, чем изучать бесконечные прописи лекарств и виды заболеваний. В отличие от других студентов, через год вернувшихся на основной курс, чтобы получить респектабельную специальность и работу, Сид решил остаться на "научном" отделении еще на год.

Так начался тот долгий "научный перерыв", который оказался всей его жизнью, и за который Сидни Бреннер успел сделать не просто умопомрачительную карьеру, но и стал живым классиком, "отцом молекулярной биологии", как его назвали при вручении второй в его жизни престижной премии Ласкера "за исключительные достижения в медицинской науке" в 2000 году.

О научной биографии Бреннера я расскажу в следующей части этих заметок.

С. Григорович

Обсудить на форуме