Про санаторию

Вот приходит раз жена – смотрит гордо,
– Уезжаю, – говорит, – на курорты!
Она рада – я сижу злее черта:
Люди ездют, что же я – хуже сортом?

А она все щебечет и ахает –
Мол, приборы там с Запада всякие.
И врачи все – ну прям Авиценны,
А я думаю: небось, там и цены!

И какое-то большое светило
Будет делать ей колоноскопию
И каким-то, уж не знаю там, ...скопом
Все обследует – от носа до ...пяток.

Я-то думал: ну что на курорты
Надо брать? Ну, халатик да шорты.
А она, гляжу – сумку с колготками
И два больших чемодана со шмотками.

Вот отправил я жену в аэробусе.
Ну а сам – в гастроном на автобусе
И сижу, размышляя критически,
Кто из нас получил что практически.

Кто в тепле в санатории лечится –
Кто от «Ямы» до «Внукова» мечется,
Кто водичку там пьет минеральную –
А кто водочку тут натуральную.

Только вот накатила грустиночка:
Как живет там моя половиночка?
Я-то знаю, как все это водится,
Сомневаться, увы, не приходиться.

Поначалу – водичка из крантика,
А потом – капитан с аксельбантиком,
А потом – коньячку, да не нашего,
А потом... Лучше даже не спрашивать.

Как представил такую оказию,
То расстроился до безобразия.
И, имея грамм-градус в наличии,
Распоясался до неприличия...

Дочь сидит и ревет сиротиною,
Я надрался – скотина скотиною.
И орал с крыши дома высотного
Неприличные песни Высоцкого.

Вот такая случилась история.
А виной все она – санатория!
Не случайно, я понял, наверное,
В тех краях был убит Мишка Лермонтов.

1988

Романс

В Ваши руки осторожно,
Я судьбу свою вверяю
И тревожно повторяю:
«Невозможно, невозможно...»

Не могу никак поверить,
Что судьба моя – плутовка,
И бегу по скользкой бровке
К Вашей двери, к Вашей двери.

Только дверь та на запоре –
Видно, радовался рано.
Ваше сердце – за забором,
Под надежною охраной.

Подкуплю я часового,
Пригоню лошадок пару.
И не выдержат засовы
Перезвон моей гитары.

И помчимся, и поскачем –
Лишь бы выдюжили кони.
Ах, пошли, Господь, удачу
Оторваться от погони.

Кони стелются наметом,
В облаках луна ныряет.
Ну а что за поворотом –
Кто же знает, кто же знает?..

В Ваши руки осторожно
Я судьбу свою вверяю.
Как молитву повторяя:
«Все возможно, все возможно...»

1985

Солдатская история

Я сижу, забившись в тесный окоп,
Встанешь – пулю заработаешь в лоб.
А наш ротный старшина
Учит: голова одна
И по форме быть без дырок должна.

Вот опять лениво бьет пулемет –
То германец нам уснуть не дает.
И сижу я день-деньской
С непокрытой головой –
Шапку сбило пулей-дурой шальной.

Надоело, братцы, мне воевать,
Надоело по земле тосковать.
И хоть грудь моя в крестах –
Как бы голова в кустах
Не осталась бы навек вековать.

Я махорочки у друга стрельну,
А потом с винта в германца пальну,
Ну а после вспомяну
Про родную сторону
И начну крестить злодейку-войну.

Видно, правду говорил мне земляк:
Зря, мол, кровью поливаем поля,
Мол, проклятая война
Лишь буржуям и нужна,
А крестьянам нужны мир да земля.

Только что-то земляку не везет –
Старшина его с газетой усек.
Он агитку ему шьет
И в овраг его ведет –
Чтобы, значит, земляка там в расход.

Я не знаю, как уж вышло, дружок,
только палец сам нажал на курок...
И лежит тот старшина,
И не дышит ни хрена...
Ох, дождется ль меня дома жена?..

Походная

Вторую неделю вокруг ни души.
Тихонько звереем от этой глуши.
К тому ж комары, как назло, хороши –
Большие, как в тропиках какаду.

Но нам не до них – чуть не валимся с ног.
Скорей бы увидеть кострища дымок.
И мы все упрямей идем на восток,
А солнце склоняется к западу!

Вторую неделю бичами живем,
Не курим, не пьем – макароны жуем.
На сто километров не пахнет жильем –
А нам так нужны эти запахи!

С тоской вспоминаем далеких подруг,
Весло выпадает из скрюченных рук.
И мы все упрямей стремимся на юг –
А солнце склоняется к западу!

Вторую неделю – дождей пелена.
Не греет нас солнце, не светит луна.
Колени дрожат, и не гнется спина,
И даже начальник шатается.

И кажется нам, что вообще не дойдем,
Что сгинем в лесу и совсем пропадем,
И, плюнув на все, мы на запад идем,
Туда, куда солнце склоняется.

198?

Ария Татьяны

Ребята, давайте не будем!
Давайте про спирт забудем.
Ну что вы взялись так резво?
Посмотрим на вещи трезво!

Завхоз убери «уваженье»,
Оно для меня – униженье...
Ах, только чуть-чуть для сближенья?
И все ж у меня сомненья...

Ну ладно, раз всем – мне тоже.
С булавочную головку...
Ну нет, не настолько все же –
Мне это и пить неловко.

Добавьте – совсем немного –
Я, в общем, не пью такую...
А впрочем, ведь мы с дороги –
Давай уж как всем – двойную!

Ах, как проскочила быстро!
Нормально! Да кто же спорил...
Эх, уговорил, речистый –
Ну так уж и быть – повторим!

Ну что как лекарство цедишь?
Давай наливай по кружке!
Как выпьешь, так дальше едешь –
Поверь, старина, подружке.

А где же, ребята, тосты?
А ну-ка, плесните «граммов»...
Как кончилось? Вы это бросьте –
Не пили еще за дамов!

Постой, командор, куда ты?
Как «спать» – я ж еще не пела!
Да ну вас совсем, ребяты,
Напрасно я с вами села.

1984

Письмо за границу

Здорово, Петя, а по вашему «гут морген»!
Тебе уж кофе, чую, подали в кровать.
А я сижу – грущу с опухшей мордой:
Чего-то с вечера не то принял опять.

Но пусть порою с бормотухи мне не спится –
Я, Петь, плевал на вашу заграницу!

Ты там сидишь – весь в Хрюндиках и Сонях,
В углу – видак и чемодан кассет.
А я «Рубин» врубив, сушу кальсоны –
Он греет здорово, хоть видимости нет.

Но пусть мне даже Панасоник и не снится,
Я, Петь, плевал на вашу заграницу!

Ты, Петя, шастаешь там в джинсах и дубленке.
От модных фирм отбою просто нет.
А я костюмчик оторвал тут в уцененке –
Теперь дружинники глядят мне дружно вслед.

Но пусть Монтана мне не греет ягодицу –
Я, Петь, плевал На вашу заграницу!

Ты, Петь, вообще там время зря теряешь –
Ведь смысл жизни только здесь поймешь.
А чувства локтя, как у нас в трамвае –
Поверь, ты в целом свете не найдешь!

Так приезжай, пора остепениться!
И вместе плюнем мы на эту заграницу!

1988 [ноябрь, бульвар, 10 этаж, напротив телевизора]